Я походкой великана
Иду гранями стакана,
Не шатаясь, не касаясь, осторожненько
Туда, куда ведёт кривая,
Вся гранёная такая,
Чуть срамная и хмельная пьянь-дороженька.
Говорили мне когда-то,
Сидя на плече чертята: -
«Не стесняйся, подвигайся, распогодится.
Это точно! – обещают -
Горе водкой заливают, -
Полегчает, отпускает, так уж водится».
Ну, тогда давай по полной,
Пусть опасно и не скромно,
Пускай сразу всю заразу, раз так хочется.
Если не трезветь мне участь -
Всю допью её, «отмучась»,
Хоть икаю, отстрадаю - если кончится.
Вдруг я слышу чей-то голос,
Возникает странный образ,
Говорит мне, как грозит мне и гад вертится.
Я смотрю перед собою,
Говорю как есть с собою,
Пригляделся ближе, вижу, но не верится.
Предо мной я был опрятный
И не пьяный, не развратный,
Чуть худее и скромнее, чую неспроста.
За столом сидит не пьющий,
Не курящий и не злющий,
Ну и каша, точно Саша, вот бы мне бы так.
Задаю ему вопросы: -
«Ты не куришь папиросы?
Не «кумаришь», винт не варишь, не пьёшь «белую?»
Отвечает мне же - я же: -
«И не пью я пиво даже,
И весною сплю с женою, утром бегаю».
«И весною спишь с женою!? » -
Я сейчас, как волк, завою,
А без пива не красиво в жизни серенькой.
У меня порой бывает
И не пьющий выпивает,
«Слушай, Шур, - тебя прошу – сгоняй за «беленькой».
«Я читал и где-то слышал,
Если ты, как я, весь вышел -
То не бойся, лишь настройся, будешь невредим.
Вот сейчас со мной напьёшься -
И опять в меня вернёшься,
И с собою, мы с тобою, будем как один».
Враз «обидку» кинул Саша -
Тот, что лучше, гордость наша,
Стал прозрачным, стал невзрачным и исчез вообще,
Я во тьме по креслу шарю,
Но его не ощущаю,
Взял, свалил и вмиг забыл, гад, о товарище.
Как же так, пропал он сразу,
Было мне приятно глазу -
В нём вообще нет ничего, что не понравится.
Каждый день о нём скучаю
И стаканчик наливаю -
Как там знать, а вдруг опять, возьмёт появиться.